Том 6 Глава 5: В моей страсти

Глава 5: В моей страсти

…Кто я? — Человек ищущий блага.

Я искал его в похотях и не нашел.

И все живущие так же, как я, тоже не находят.

Л. Толстой «Ходите в свете, пока есть свет»

— Было лето, и мне только исполнилось двадцать, когда меня выбрали одним из ключевых участников проекта "Возрождение".

Когда я родился, планета уже была в опасности. Из-за многочисленных войн, загрязнения и разрушения окружающей среды большая часть суши была доведена до достояния непригодности для жизни человека.

Глобальное потепление вызвало распространение новых инфекционных заболеваний; погодные условия стали аномальными и непредсказуемыми; войны между народами и племенами не кончались; в ход пошло ядерное оружие.

К тому времени, как мы это осознали, человечество уже было на грани вымирания. Мы, выжившие, только стоя на краю поняли, что должны задуматься над своими действиями.

Рамки наций давно уже рассыпались. Вот мы и подумали, почему бы не начать жить заново? В этот раз, мы проживем наши жизни как надо и не совершим прежних ошибок.

Те, кто сумел выжить на этой планете, стерли границы между расами, национальностями и этнической принадлежностью, и поклялись смиренно жить в мире и гармонии.

Так были основаны шесть городов.

Не так много осталось зон, пригодных для жизни человека. Половина человечества погибла. Люди собирались в этих ограниченных регионах и постепенно начинали строить свои собственные города.

Здесь тоже когда-то был город. Прекрасный город. На этом клочке земли было почти чудесное количество первозданной природы. Правда, здесь не было океана — но были глубокие леса, озера и болота, равнины. Да, это было чудо. Здесь была страна чудес, подобная розе, цветущей посреди развалин.

Город был построен, люди жили тихо, следуя своей клятве. Я родился в этом городе. Я родился, вырос и стал ученым. Так же как и твоя мама, Сион.

Сказав это, старейшина улыбнулся.

— Моя мама?

— Да, Каран выросла в том же городе, и жила там же.

— Какие отношения у были у вас с моей матерью?

Улыбка старейшина стала шире. В ней было что-то мальчишеское.

— Мы были друзьями детства.

— А?

— Мы с Каран были друзьями детства. Я был намного старше ее, но мы часто играли вместе. Каран отлично лазила по деревьям и могла забраться на любое, каким бы высоким оно ни было. Мне часто приходилось нервничать из-за этого, такой вот смелой она могла быть. Да, я помню. Она была красивой и свободомыслящей девушкой. Только подумать, теперь она — мать со взрослым сыном…

— Меня не интересует мать Сиона, — перебил Нэдзуми. — Или вы с Каран полюбили друг друга и так родился Сион? Так будут действия разворачиваться? Интересный получится поворот.

— Нэдзуми! — резко произнес Сион.

Нэдзуми пожал плечами, бросив на него взгляд.

— Так обычно пишут третьесортные пьесы. Роу, ускорить бы. Ты сам сказал: у нас нет времени. Был город, где ты родился, вырос и стал ученым. Потом тебя избрали участником проекта возрождения. Отсюда… все пошло наперекосяк.

Старейшина вздохнул.

— Ты так считаешь?

— Считаю. Только посмотри на название, проект "возрождение». Уже звучит фальшиво. Что вы возрождать-то собрались? Что вы планировали восстанавливать? Нет, стой, я уже знаю ответ. Город отстроили, правда, частично. Жизнь для большинства людей входила в обычное русло. Они были освобождены от угрозы смерти и вымирания. Еще через пару лет вы были готовы забыть об ошибках прошлого. Вы хотели предать свою клятву и снова покорить эту землю. Вот для чего был нужен ваш проект. Наверное, для этого собирали умную молодежь. Так проект начал становиться более развитым, более влиятельным, более прибыльным. Я прав?

Нэдзуми нахмурил брови. Ненависть и отвращение четко читались на его профиле. Он выплевывал слова.

— Дураки.

Тело старейшины вздрогнуло и замерло, как будто это слово хлестнуло его подобно хлысту.

— Повторяете свои прошлые ошибки: это воплощенная глупость. Но вы хотели властвовать. Вы умудрились достичь большего изобилия, используя людей и вещи вокруг вас как средства для достижения своих целей. В результате на земле, некогда подобной розе на развалинах, родился жуткий монстр. Номер 6.

Более развитым, более влиятельным, более прибыльным. Номер 6 был воздвигнут из-за этого желания?

Сион тоже ощутил, что дрожит.

— Все случилось в мгновение ока, — вздохнул старейшина. — Город рос с удивительной скоростью. Иногда я задавался вопросом, не кошмар ли это.

— Это реальность. Это точно она, и создали ее вы. Роу, в центре проекта находились те, кто теперь принадлежит к верхушке власти в Номере 6?

— Они все там были. Мы все были молодыми и умными. У каждого из нас был собственный нерушимый идеал.

— Все эти лица на фотографии?

— Да. Хотя тут и не вся группа. Это... это когда Каран заглянула в мою лабораторию. Помнится, снимок делал молодой журналист, который пришел, потому что вел расследование. У него тоже были собственные идеалы и чувство журналистского долга.

— Ну, теперь он просто старый алкоголик. Наверное, чувства долга у него меньше, чем грязи под ногтями. Но даже он в сто раз лучше вас. Он позволяет ударить в голову алкоголю — но не идеологии. У каждого были своими нерушимые идеалы, а? И к чему в результате это всех вас привело?

— Нэдзуми, я хочу, чтобы ты поверил. Мы пытались создать здесь идеальный город, Рай без войны и нищеты… где мы ошиблись, я не знаю…

Нэдзуми презрительно рассмеялся.

— Люди не могут стать Богами. Люди не могут создать Рай. Вы думали, что сможете сравниться с Богом, всемогущим Создателем. Вы считали, что вам все подвластно. Именно в этом вы ошиблись. Вы начали вредить. Шестеренки завертелись в обратном направлении. Вы перестали обращать внимание на чувства людей, их страдания и жестокость выпали из поля вашего зрения. У вас осталась лишь алчное желание удовлетворить вашу идеологию — нет, ваши эгоистичные устремления. Чтобы достичь этого, вы поверили, что вам простительно все. Вам можно было даже не просить о прощении, просьба — это ниже вашего достоинства. Что за Рай? Вы просто создали надменного и безжалостного монстра, окруженного стенами из сплава, и превратили все вокруг него в Ад.

Нэдзуми говорил без жара. Отчеканенные слова холодно звенели. Но Сион ощущал бурные эмоции, бушевавшие внутри Нэдзуми. Он слышал, как ревет вихрь.

— Когда я это понял, — произнес старейшина, — Номер 6 уже начал меняться. Появились стены, огораживающие его от внешнего мира. Он вытягивал богатства из всего, что его окружало, пытаясь жить внутри своих стен. Зародилась абсолютная власть, возникли и утвердились организации, поддерживающие ее.

— Ты был слишком поглощен своими экспериментами, чтобы заметить хоть что-то? Это не уменьшает твоей вины.

— Конечно. Я совершил тяжкое преступление. Все-таки я… был на стороне тех, кто расправился с твоей семьей и друзьями.

— Что? — ляпнул Сион, не подумав. Он переводил взгляд с лица Нэдзуми на старейшину и обратно.

— Так это правда, — пробормотал Нэдзуми. Его голос был практически противоположен недавнему, он стал слабым и неуверенным. — Так это правда. Вот оно, значит, как. Я знал, что тебя изгнали из Номера 6 и ты стал частью подземного народа. У меня закралось подозрение, что ты играл центральную роль в создании Номера 6. Но то, что ты был частью той расправы… Я не хотел даже думать о том, что это может быть правдой.

— Расправы? Нэдзуми, вы о чем?

— История Номера 6. Расправа Мао. Было убито больше сотни людей.

— Расправа Мао…

— Готов поспорить, ты никогда об этом не слышал.

— Нет… В первый раз слышу.

— Тут нечего стесняться. Никто о ней не знает, кроме убийц и их жертв. Наверное, в тот раз Номер 6 впервые явил свой жуткий лик с высоко поднятой головой. Поэтому все скрыли. Нет никаких записей. Но все сохранилось в моей памяти и никогда не сотрется. Этот выжженный образ никогда не исчезнет.

— Когда это случилось?

— Двенадцать дет назад.

— Двенадцать лет! Так я уже родился.

— Давно уже. К тому времени тебя признали элитой и ты жил в своем поместье в Хроносе. Каким, должно быть, активным и милым мальчиком ты был.

Сион обнаружил, что ухватил Нэдзуми за руку.

— Расскажи мне. Что случилось? Кого убили? Это Охота? Это случилось в Западном Квартале?

— Нет.

— Тогда где?

— В лесу.

— В лесу? Ты о лесах, что протянулись к северу отсюда?

Нэдзуми стряхнул пальцы Сиона. В то же время он повернулся и сам вцепился в руку Сиона.

— Слушай.

Нэдзуми дышал ему прямо в ухо. Дыхание было холодным.

— Я расскажу тебе.

Его пальцы отпустили руку Сиона и прижались к его шее, медленно проводя по очертаниям красного шрама на ней.

— У тебя есть красный шрам, подарок от осы-паразита, да?

— Не особо я этому подарку рад.

— У меня тоже один есть. Подарочек от Номера 6, если позволишь.

— А?

Нэдзуми поднял рубашку. Он на половину повернулся, чтобы показать спину. У Сиона перехватило дыхание.

— Нэдзуми, это…

Не гладкой коже Нэдзуми между бедрами и плечами был выпуклый шрам размером с ладонь взрослого человека. Пятно было бледно-розовым и напоминало шрам от ожога. Оно казалось еще больше не к месту из-за гладкости окружавшей его кожу. Шрам походил на гигантского паука, сидящего у него на спине.

— Ожоговый рубец…

— Ага. Великодушно подаренный мне двенадцать лет назад.

Сион вытянул руку, чтобы коснуться части шрама, напоминавшей голову паука. Он провел пальцем по очертаниям шрама. Нэдзуми не сопротивлялся. Он стоял как статуя, будто поддаваясь движению пальцев Сиона.

— Я никогда… не замечал.

Сион, почти неосознанно, вздохнул. Ни четыре года назад, когда он обрабатывал рану на плече Нэдзуми, ни за проведенные вместе несколько месяцев он не заметил. Нэдзуми мастерски скрывал от него шрам?

— Само собой, — Нэдзуми внезапно присел и опустил рубашку. — С чего бы мне тебе показывать? Мне бы пришлось раздеваться. Ты же не хотел бы стоять передо мной в чем мать родила, верно? Хотя сегодня мне уже повезло узреть это.

— Да… но…

Ему бы хотелось, чтобы Нэдзуми не скрывал это. Он хотел бы, чтобы Нэдзуми раньше рассказал о шраме. Хотел услышать о прошлом, окружавшем Нэдзуми. Сион был не вправе обвинять его в том, что он до сих пор скрывал шрам и ничего не рассказывал. Но поэтому он и хотел, чтобы Нэдзуми раскрылся и все ему рассказал. Если бы только он сделал это раньше…

Сион знал, что он бы так и поступил. Он бы выставил свое тело, свой разум, свои шрамы и сердце. Он уже так поступал. Нэдзуми не доверяет мне полностью. Он не признал меня тем, кто достоин все узнать. Что мне сделать, чтобы разрушить этот барьер между нами, эту пропасть?

Он стиснул зубы.

Хватит уже. Сейчас не время предаваться чувствам. В этой ситуации подобное непростительно, я знаю.

Рубцы. Ненормальное вздутие шрама. Из-за ожога?

— Нас сожгли, — сказал Нэдзуми, будто читая мысли Сиона. Его голос был ломким. Этот голос врезался в Сиона.

— Сожгли?.. Что значит, сожгли?

— Вот что случилось. Однажды пришли солдаты с огнеметами и провели зачистку, сжигая нас.

Перед его глазами плясало бушующее пламя.

Нэдзуми встал перед Сионом и начал говорить. Его голос был обычным, лишенным эмоций.

— Мой народ, Сион — нас называли Лесным Народом. Даже до Номера 6… нет, даже до Города Розы, который стал истоком Номера 6, мы жили в лесу, и это был наш дом. Мы жили в гармонии — истинной гармонии с ветром, землей, водой и небом, с животными и растениями. Все это время.

Старейшина поднял трясущуюся руку.

— Да, Сион. Лесной Народ населял эту землю. Поэтому такой большой кусок природы смог сохраниться чудесным образом.

— Что за люди этот Лесной Народ?

Сердце Сиона бешено стучало; он был в шаге от того, чтобы узнать правду о Нэдзуми.

— Они рождаются в лесу и живут в нем, — сказал старейшина. — Они принесли лесу процветание, относились к нему с уважением и защищали его. Они могли общаться с ветром, водой, деревьями и травами, и были связаны с ними сердцами. Они жили в абсолютно противоположной нашей нынешней манере. Они не хотели расти или развиваться; они просто тихо жили в лоне природы. Эту землю всегда защищал этот народ… так оно и было.

Старейшина испустил долгий вздох и опустил голову. Когда вздох покинул его, казалось, его тело сжалось и уменьшилось в размерах.

— Это был густой лес… там было множество животных и растений, больших и маленьких. Сезоны сменялись, цвели цветы, спели плоды, листья наливались соком, жизнь била ключом и шла своим чередом.

— А Номер 6 уничтожил все это.

Голос Нэдзуми перешел в шепот. Его красивый шелест потряс барабанные перепонки и сердце Сиона.

— Сион, ты, наверное, понятия не имеешь о том, что произошло, но когда ты родился, Номер 6 еще развивался. Он пытался поглотить любой кусок земли, пригодный для обитания людей и сделать его своим. Они решили, что мы стоим у них на пути. Мы были народом леса — мы подчинялись законам леса, но отказывались поклоняться чему-то еще. Мы отказались становиться частью Номера 6. В то время быстро достраивали стену. Только тех, кто находился внутри серебристых стен, считали людьми. А тех, кто снаружи можно было порабощать или уничтожать любым способом — так появилась точка зрения Номера 6. И согласно ей, они завоевали весь лес и украли его у нас. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю.

— Знаешь, что я скажу дальше?

Сион кивнул. Он почувствовал, как скрипнули шейные позвонки.

— Армия Номера 6… напала на твою деревню. Они решили, раз вы не хотите сотрудничать… они полностью уничтожат вас…

— Да. Отлично, видеть суть вещей у тебя уже лучше получается.

Сион сжал кулак на груди. Его сердце не просто быстро билось — оно дрожало. Он не мог нормально дышать.

— Тогда, в то время… что ты делал?..

— Я спал. Была ночь. Я был еще юн. Слишком юн… чтобы много чего запомнить. Я не помню ни лица матери, ни голоса отца. Помню только, что было горячо. И жестокое пламя, пожиравшее все подряд… Я помню. Я помню это, Сион.

— Они сожгли… целую деревню.

— Они сожгли ее и всех убили. Без разбора. Они сжигали дома с людьми внутри и стреляли в тех, кто пытался сбежать. Разве не понятно? Ты уже пережил Охоту. Номер 6 повторял этот Ад много, много раз.

Он видел это. Он ясно представлял сцену расправы. Хотя его и самого схватили во время Охоты, бросили во тьму; хотя он и зашел так далеко вместе с Нэдзуми; хотя и сам он побывал в роли жертвы, в сцене, которая теперь стояла у него перед глазами, Сион был вместе с теми, кто совершал убийства. Он направлял огнемет и вырывавшийся из него огонь на стариков, детей, мужчин и женщин.

Он весь взмок от пота. Ему стало плохо.

— Но ты спасся. Ты получил ожоги… но выжил.

— Старая женщина — я не знаю, была ли она на самом деле моей бабушкой. Но старуха взяла меня на руки и совершила отчаянный побег. Благодаря ей, я смог выжить.

— Твоя семья, они были…

— Никто из них не выжил.

Сион сглотнул слюну. Она была горькой. Очень горькой.

— Значит, Номер 6 захватил ваш лес, уничтожил его и продолжил расширять свои территории.

— Верно. Приблизительно на этом месте теперь стоит аэропорт. Тамошние деревья — остатки леса. Наверное, им нужна была земля для взлетно-посадочной полосы. Через пару лет после резни, стены Номера 6 приняли свои сегодняшние очертания.

Капля пота скатилась по его щеке. Во рту все еще оставался горький вкус.

— Это не все, — сказал Нэдзуми. — Есть еще история о том, как я оказался в заточении в подземной части Исправительного Учреждения.

— Верно — рассказывай.

Хех.

Нэдзуми неожиданно усмехнулся. Это была беззаботная, но ироничная улыбка, присущая лишь Нэдзуми.

— Не делай вид, что ты этого хочешь. Ты побелел, как лист бумаги.

— Я выслушаю. Я хочу. Нэдзуми, я хочу услышать всю твою историю. Думаю, я обязан… услышать ее.

Пальцы Нэдзуми ущипнули Сиона за щеку.

— Ты и правда так считаешь?

— Я обещал. Я сказал, что больше никогда не совру тебе. Я сдержу обещание. И, если возможно…

— Если возможно что?

— Я и себе врать не хочу.

— Прекрасный вызов.

Нэдзуми убрал свои пальцы. Улыбка расцвела на лице, мрачном всего секунду назад. В этом лице больше не было иронии или холодности. Сион даже подумал, что оно кажется нежным. При виде этой улыбке он ощутил, что его покидают силы. У него голова закружилась. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног и он плывет в воздухе. Все его тело похолодело.

Он терял сознание.

— Сион?

— Ничего.

Он расставил ноги пошире, чтобы удержаться.

Я не упаду здесь. Все начинается. Только начинается. Я должен слушать… Я должен слушать, как он говорит правду.

Сион закрыл глаза. Как он и ожидал, за его веками все еще ревело пламя. Горящие люди катались по земле. Он даже слышал душераздирающие крики и чувствовал вонь горящей плоти.

Я на стороне убийц?

Двенадцать лет назад я был в Хроносе. В своем удобной комнате я наслаждался роскошной едой и спал в чистой пастели. Даже когда Нэдзуми получил ожог и чуть не погиб, у меня было все, я жил жизнью, которую не заслуживал.

Разве можно сказать, что это не было грехом? Пусть я был маленьким ребенком, я все равно жил в том же мире, что и участники расправы. Это нерушимая правда: я был на стороне Номера 6, а не Нэдзуми. Разве может кто-то не посчитать это грехом? Могу ли я — а я не кто-то — я никто.

Тьма всколыхнулась. Фигура Нэдзуми расплылась. Все звуки исчезли. Затем пара рук скользнула ему под мышки.

— Достаточно. Сион, дальше я заходить не стану.

Нэдзуми усилил хватку. Ощущения привели Сиона в чувства.

— Ты — ну, и я тоже — мы оба исчерпали свои силы. Мы сумели прорваться через столько выматывающих трудностей, не говоря уже о том, что все время были настороже. Наверное, мы оба устали так сильно, как только могли. Ничего. Отдохни. Успокойся. Иначе твое сердце не выдержит.

— …Я не… слышу никаких песен.

— А?

— Даже когда я теряю сознание, я не слышу… песен, как ты…

— Сион.

— Этого… я не могу.

— Сион, посмотри на меня.

Он перевел взгляд прямо на пару серых глаз, мирных и спокойных.

— Я уже говорил тебе. Я — это я, а ты — это ты. Мы не можем делать одно и то же. Мы не можем быть одинаковыми. Но мы можем поддерживать друг друга. Оба. Недавно ты помог мне и дал мне воды. Ты и сам, наверное, чертовски хотел пить, но берег каждую каплю для меня. Сион… Ты родился внутри стен, а я жил за их пределами. Такова реальность и с ней ничего не поделаешь. Никто этого не изменит. Но когда один из нас падает, второй, не задумываясь, притягивает ему руку и пытается поддержать. Мы ничего не можем с этим поделать. Один дает другому воду и пытается защитить. И это тоже правда о нас.

— Нэдзуми…

— Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Я не собирался обвинять тебя в преступлении. Я... я и представить себе не могу, чтобы захотел тебя ранить. Прости. Мне стоило лучше обдумать ситуацию.

Что-то горячее нахлынуло на глаза Сиона. Не успел он это озвучить, как слезы потекли по его лицу.

Как стыдно. Как глупо, плачу вот так.

Он закусил губу и попытался сдержать рыдания. Но всхлипы все равно сумели побиться сквозь его стиснутые зубы.

Не будь добр ко мне. Не извиняйся. Я бы не возразил, если бы ты обвинил меня, ранил, приписал мне любое преступление. Если нет, я этим воспользуюсь. Я буду опираться на ту реальность, о которой ты рассказываешь, и без конца придумывать себе оправдание. Я все еще так слаб.

Он не мог сдержать эмоций. Его нервам, до сих пор пребывавшим на гране, тяжело было отступить назад после прорыва. Они игнорировали волю Сиона и позволяли слезам течь и дальше.

— Не плачь, — рука Нэдзуми похлопала его по спине. — Не плачь. Ты был просто маленьким ребенком. Тебя не в чем винить. Расплачиваться за свое преступление должны взрослые. Взрослые, которые породили эту тварь и позволили ей вырасти такой огромной, должны заплатить. Правда ведь, Роу?

— Да. Тяжесть преступления полностью ложится на нас.

— Тогда в чем лично твоя вина? Что ты совершил?

— Я создал семя той расправы.

Казалось, воздух полностью замер. Руки Нэдзуми слегка дрожали подмышками Сиона.

— Расправу провели не ради захвата земли для взлетно-посадочной полосы. Ее провели, чтобы захватить Элиуриас.

Элиуриас. Великая правительница.

— У нас никогда не было правителей, по крайней мере, я такого не помню. Я и имени этого раньше не слышал, — произнес Нэдзуми.

— Само собой. Это я ее так назвал. Вы не давали ей имени, но почитали ее. Почитали так же, как деревья, солнце и луну, и вы боялись ее. Да — вы ее боялись. Она обладала силой. Такой силы не было ни у нас, ни у вас — наверное, человеку она вообще не подвластна. Поэтому Элиуриас нужна была Номеру 6. Он возжелал ее силу. Нэдзуми — твой народ знал все о ее силе, поэтому вы боялись и почитали ее. Вы никогда даже не думали использовать ее для собственного блага. В этом разница между вами и нами. Хотя напрямую я в расправе не участвовал. Тем не менее, я знаю, это меня не оправдывает.

— Дай просто услышать правду. Какую роль ты сыграл?

— Я... я встретил Элиуриас в лесу, обнаружил ее силу и доложил о ней. Можно сказать, я был ей очарован. Я был ей одержим и подал большой исследовательский отчет о ней. Верхушка Номера 6 выказала сильнейший интерес, и выделила мне щедрый грант на исследования. Они называли меня редкой жемчужиной среди ученых. У меня голова кружилась от славы и богатства. О…

Старейшина замолк. Какой-то миг его взгляд блуждал в пространстве.

— Что?

— Нет… Я вспомнил, что Каран говорила тогда мне. Она сказала, что боится меня. Сказала, мое лицо выглядит пугающим, опасным. Сказала, что боится меня, хотя и сама не знает, почему. Да… Я не понимал… изменился и я, и Номер 6… Я даже посмеялся над страхом Каран. Я не заметил, что отбросил прочь мои идеалы и сошел с дороги, по которой собирался идти. Но — к тому времени уже оформились и начали быстро завоевывать позиции управляющие организации Номера 6. Осторожно собиралась армия, искусная система контроля и управления людьми была почти завершена. Я и не знал — я ничего не понимал. Я все еще верил… я все еще…

— …что Номер 6 был городом-утопией?

— Да. Мирным городом, в основе которого лежали надежды о вечном покое, взаимодействии с миром без какого-либо оружия. Городом, обеспечивающим гуманное отношение к жизни каждого; уважающим каждого как человека. Номер 6 и мир, наука и природа, идеал и реальность могли бы сосуществовать в гармонии, без противоречий. Я верил в это. Я верил в это, углубился в свои исследования и… породил трагедию. Я и представить не мог, что Номер 6 обзаведется армией. Я не думал, что он мобилизует военные силы и захватит окружающие территории. Когда я узнал правду о расправе, прошло уже много, много времени после самого инцидента… но я запаниковал. Меня это поразило так сильно, что мое тело окостенело. Тогда я наконец-то понял смысл слов Каран. Я понял, что опьянел от радости из-за невероятного успеха моей работы и потерял возможность чувствовать, перестал воспринимать происходящее вокруг, стал глупее и опаснее, кого бы то ни было. Я понял это и обратился к властям с требованием обнародовать правду о расправе. Это была моя форма протеста.

У Нэдзуми затряслись плечи, как будто не было ничего смешнее.

— Ты думал, они тебя послушают?

— Да.

— Наивный.

— Я думал, они на моей стороне. Я считал их своими друзьями, товарищами, разделявшими надежду и веру в создание города-утопии — не политиками, не учеными.

— Значит, ты гневно воспротивился. А результатом стал твой арест и заточение как мятежника.

— Примерно так оно было… хотя на мое убийство они не решились.

— Даже у них осталось немного жалости.

— Нет… не в этом дело.

Старейшина скользнул рукой по своему колену.

— Скорее, они решили, что нет нужды убивать меня после того, что претерпело мое тело. Сион.

— Да.

— Взгляни на это.

Старейшина вытянул руку и закатал рукав своего одеяния.

Нэдзуми, стоявший позади Сиона, шевельнулся. Сион тоже затаил дыхание и подался вперед. Полоска красного шрама обвивала руку старейшины от локтя до плеча. Он походил на шрам Сиона, но был немного темнее.

— Это… от осы-паразита…

— Теперь я могу сказать с уверенностью. Наверное, где-то в моем теле сохранились останки осы-паразиты, которая не смогла вылупиться. В то время я находился под домашним арестом властей. Неожиданно я упал в своей комнате и потерял сознание. Когда я полностью оправился, эти отметины были на моей руке… и обе ноги перестали работать.

— Ваши ноги…

— Ты потерял цвет волос, я потерял ноги. Полагаю, это цена выживания. Хотя в то времени никто, включая меня, не мог понять причину этого… Если бы подобное случилось сейчас, я бы, возможно, получил хороший опытный образец, но в те времена в высших эшелонах власти не было места для размышлений. Они были поглощены созданием государственных организаций. Исправительное Учреждение все еще строилось. Я смог удержаться на волоске, потеряв взамен мои ноги, и поселился в подземных пещерах. Там они меня и бросили. Сион, я был первой жертвой осы-паразита и я сумел выжить.

— Тогда, Роу… — Нэдзуми поднял подбородок и посмотрел прямо на старейшину. Его взгляд был пронзительным, как стрела.

Восхитительно.

Нэдзуми все еще полностью контролировал себя. Он мог управлять эмоциями и разумом. Сион вытер свои слезы тыльной стороной ладони и сжал кулаки. Нэдзуми сказал, что одинаковыми им не стать. Пожалуй, так и есть. Но он все равно может попробовать стать ближе.

Я хочу быть несгибаемым, как он. Я хочу сохранить себя. Хочу остаться собой.

Я не буду надеяться или молиться; я поклянусь себе. Однажды, я стану сильным. У меня будет сила, которая не даст мне вечно придумывать себе оправдания.

Нэдзуми указал пальцем наверх.

— Тогда, Роу, разве не вызовут тебя власти в скором времени? Может, они наконец-то узнали о творящемся в городе и не знают, что с этим делать. Настал момент их высокомерным взглядам разглядеть реальность такой, какая она есть. Не думаешь, что они придут за помощью?

— Этого не случится. Все мои материалы были конфискованы. Наверное, они проанализировали все, что могли. Сейчас моя сила почти бесполезна. Я постарел. Я проживу остаток жизни под землей и умру — таково мое желание. У меня нет ни сил, ни воли изменить реальность. Но я знаю: то, что вот-вот случится в Номере 6, во много раз страшнее и разрушительнее, чем вы полагаете. Это не остановить ни мне, ни Номеру 6. Но вы сможете.

— Остановить? Смерть и разрушение? Зачем мне это останавливать? Я не могу пожелать более великолепного исхода.

— Нэдзуми, умирать будут горожане. Дети и взрослые без разбора. Хочешь сказать, что будешь просто на это смотреть?

— А что не так?

— Ты сказал, что Сион не виноват в преступлении. Это верно. Точно так же, разве можно обвинить в преступлении детей внутри стен? Если ты опустишь руки и будешь смотреть, зная, что дети погибают… если позволишь этому случиться и ничего не сделаешь… ты и те, кто поступает так же… —старейшина выпрямил спину и уверенно посмотрел в ответ на Нэдзуми, — …станете убийцами.

Нэдзуми издал короткий горловой звук.

— Не мне это говорить. Но я должен сказать. Нэдзуми, ты выжил после расправы. Поэтому ты не должен быть на стороне убийц. Ты не должен позволять себе стать таким же, как те, кого ты ненавидишь.

— Хэ.

Нэдзуми замолк. Сион вышел вперед.

— Что нам делать? Что мы можем сделать?

Его мать была внутри города. Была там и Лили, соседская девочка. Была ее семья. Студент, приходивший за булочками каждое утро; рабочий, с которым он здоровался по дороге на работу.

Ему вспомнилось мимолетное сходство Каран — девочки, которую он встретил в Западном Квартале, — и Лили. Он не знал, почему.

Я не могу. Я не могу их убить.

— Я не знаю, — сказал старейшина. — Я не могу предвидеть, что нам сделать для предотвращения этой трагедии. Ничего не представляется мне. Ты должен следовать велению своего сердца. Ты — твое сердце — сможет привести людей от разрушения к спасению. Так мне кажется и я не могу представить ничего другого, Сион.

— Да.

— Возьми это.

Старейшина скользнул рукой по подлокотнику кресла. Появился небольшой ящичек. Он вытащил из него что-то и протянул Сион, в который раз вздохнув. Он выглядел так, будто резко состарился. Мальчишеский блеск в его глазах угас.

— Это… чип.

— Да. Здесь почти все мои исследования: ос-паразитов, Элиуриас, Лесного Народа… всё. Когда спасешь свою подругу, пожалуйста, попробуй расшифровать это.

— Я?

— Я доверяю это тебе. А сейчас… я немного устал. Давно уже я не говорил так много. Я устал. Я хочу отдохнуть.

Я доверяю это тебе. Ты должен найти ответ. Пожалуйста, найди ответ — тот, что не требует кровопролитий.

Сион слышал невысказанные вслух слова Старейшины.

Оставалось так много загадок: как появилось это подземное королевство; как сюда попал Нэдзуми; причина его ухода; все, что привело к их встрече — он хотел это знать, но не теперь, он запечатает эти вопросы в своем сердце.

Было время действовать, а не узнавать.

Пи-пи-пи! Пи-пи-пи!

Неожиданно раздался мышиный писк. Крыса у ног Сиона предупреждающе подала голос.

Ииии, ииии!

Сион уже слышал этот голос раньше. Это был...

— Цукиё. Нэдзуми, здесь Цукиё.

— Знаю. Блин, и как ты их так различаешь?

Нэдзуми поднес пальцы ко рту и пронзительно свистнул.

Пи, пи!

Черная мышка наполовину выкатилась из-под каменистой стены.

Скрит, скрит.

Сточная крыса подскочила и бросила к Цукиё.

— Стой!

Крыса замерла по команде Сиона.

— Это не добыча. Он — один из нас. Оставь его.

Крыса подняла лапки, которыми прижимала Цукиё к земле. Черная мышка тут же подскочила на ноги и вскарабкалась по телу Нэдзуми.

— Хорошо, ты справился. Послание от Инукаши?

Цукиё кивнул. Все его крошечное тело было покрыто ранками, начинавшими кровоточить. Нэдзуми прислушался к попискиванию Цукиё и сглотнул.

— Похоже, все готово к походу наверх. Надо действовать быстро. Роу, я хотел бы еще послушать твою историю, но, похоже, у нас нет на это времени. Мы пойдем.

— Тогда ступайте. Вам что-нибудь надо?

— Вода и еда. Я так голоден, что просто умираю.

— Все подготовят немедленно. Сасори, дай им все необходимое.

— Перед этим, — Сасори подошел к Нэдзуми, — Нэдзуми, позволь спросить кое-что.

— Что?

— Ты ведь, конечно, не собираешься взрывать дверь микро-бомбой? Если ты это сделаешь, это место тоже завалит.

Нэдзуми нахмурился и посмотрел на него с картинным недоумением.

— Сасори, мы пришли сюда через черный вход Исправительного Учреждения. Старый детектор взрывчатки все равно остается детектором, и на том входе он стоял. Мы могли бы пронести ножи или маленькие пистолеты, но не микро-бомбы. Если бы это было возможно, мы бы их минимум сотню протащили.

— Хорошо. Пока вы нас в это не втягиваете.

— Ты во мне сомневаешься?

— Кто знает, что ты натворишь. Ты опасен.

— Эй, а я думал, демон здесь Сион?

— Демоны не плачут, — Сасори покосился на Сиона. — Демоны не плачут… так.

Сион ощутил, что его лицо горит из-за слов мужчины. Он был до боли смущен.

— Мне это кажется странным, — сказал мужчина. — Уметь плакать так открыто… очень странно.

— Ну, нет, — Сион запнулся. — Я, я просто устал и… мои нервы — истончились — вот так, правда, не то, чтобы я все время так плакал…

Воздух шевельнулся.

Сасори смеялся. Сион впервые видел улыбку на его лице.

— Ты интересный. Может быть ты… куда достойнее Нэдзуми.

Крыса, сидящая на плече Сиона, уткнулась в него своим носом.

— Он тоже так считает, — сказал мужчина, указывая на крысу. — Говорит, ты достойнее.

— И какого черта это значит?

Нэдзуми прищелкнул языком. Затем он слегка дернул подбородком.

— Пошли, Сион.

— Ага.

— Роу. Это прощание. Наверное, мы видимся в последний раз. Теперь я уже больше не вернусь.

— Это к лучшему. Ты должен жить над землей. Ты тот, кто должен жить среди света и ветра. Я буду молиться, чтобы мы больше не встретились. Ах, но тебе же не нужны молитвы, да?

— Нет.

— О — Роу, я тоже ухожу, — сказал Сион. — Хотелось бы мне еще послушать твою историю.

— Я верю, что все остальное в твоих руках. Благодаря тебе, я смог освежить воспоминания о Каран. Но тебе не стоит рассказывать ей обо мне. Ты и сам должен забыть обо мне. Это прощание, Сион.

— Прощайте. Спасибо за все.

Они пустились в путь.

Когда Сион обернулся, свечи уже потухли. Позади них все было окутано тьмой.

* * *

Вспыхнула аварийная лампа и зазвенел звонок.

Дверь в Исправительное Учреждение медленно распахнулась перед Гецуяку. Он ступил внутрь. Ему открылся вид белых стен и белого коридора, само воплощение чистоты.

— Что это вообще такое, э? — Гецуяку был встречен потоком брани, как только зашел в комнату контроля. — Что случилось с этими роботами-уборщиками? Они воняют и всюду разбрасывают мусор, вместо того, чтобы убирать его. Ты их вообще хорошо настроил?

Мужчина был чуть ли не великаном, в полтора раза больше Гецуяку и в высоту, и в ширину.

— Простите. Они расшалились. Я и представить не мог, что случится подобное.

— Хватит оправданий. Вычисти все, и побыстрей.

— Да, сэр.

— Ох, воняет, — сказала женщина с длинными волосами, кривясь и зажимая нос. — Не могу работать при такой вони.

Она вышла из комнаты. По дороге женщина наступила Гецуяку на ногу, хотя он и не знал, специально ли. Она ни извинилась, ни посмотрела на него.

Комната была разделена прозрачными стенами на несколько секций. Секции располагались согласно уровню значимости, самые важные были расположены дальше. Гецуяку находился в отделе рядом с дверью, повсеместно называемом Манекеном. Эта секция занималась в основном проверкой вентиляции. По шкале приоритетности она занимала относительно низкое положение, и, вероятно, это была одна из причин, по которой его так легко пропустили внутрь.

— Мне очень жаль.

Он ходил с пылесосом, собирая мусор, разбросанный по полу.

— Ты совершенно бесполезен. На твое место я могу дюжину таких же уборщиков найти, знаешь ли. Еще раз напортачишь — тут же уволю. Угх, ужасная вонь. Не выносимо. Хм? На что ты сморишь?

— Ни на что, сэр.

Гецуяку опустил взгляд.

— Хочешь что-то сказать? Пожаловаться? Житель Затерянного Города строит из себя сильного мира сего, э?

Гецуяку ощутил сильный удар в голень. Он пошатнулся и больно ударился об угол стола.

— Ну? Не стой столбом. Быстро, работать!

В его голове танцевал ветер. Нет, он кружился в отчаянии и порождал нарастающий шум.

Проклятье.

Бормотал ветер. Проклятье, проклятье, проклятье, проклятье.

С чего он взял, что может быть таким надменным? Чем я заслужил от него такие оскорбления? Я просто выполняю свою работу. Я всегда выполнял свою работу — честно и усердно. Ну, я немного занимался контрабандой, но все равно, проблем от меня не было. Если бы не я, вы, ребятки, утонули бы в мусоре. Запах не нравится? Грязно, говорите? Так это все вы и породили. Избавьте меня от этого дерьма. Относитесь ко мне, как к собаке. Какая разница, где я живу; я все равно человек. Я не дворняга.

Его раненая гордость раздулась от гнева и вытеснила из груди любой намек на неуверенность, обосновавшуюся там.

Перед глазами всплыл мимолетный образ смуглого лица Инукаши.

Они вечно задирают нос и понятия не имеют, как усердно ты работаешь и чего это стоит. Они смотрят на тебя свысока. И? Как на счет того, чтобы преподать этим задавакам урок? Неплохая идея, да?

Ты абсолютно прав, Инукаши. Совсем неплохая.

Он посмотрел на электронный дисплей на стене. Внутри Номера 6 — и в этом здании тоже — часы опаздывали не более, чем на одну десятую секунды.

Капсула лежала у его ног на полу. Она была целой.

Да пошло оно все к черту.

Он мягко наступил на капсулу ногой. Потом еще на одну.

— Что за черт? — мужчина встал. Его лицо скривилось. — Что за жуткий запах?

— Понятия не имею… — неопределенно ответит Гецуяку. — Пахнет гнилым мясом… Думаю, оно было среди мусора…

Мужчина был прав. Запах был ужасным. Не совсем невыносимая вонь, но достаточная, чтобы рецепторы расшалились. Даже Гецуяку, привыкшему к запаху разложения, стало плохо.

— Не могу это вынести. Угх — с дороги!

Мужчина прикрыл рот и выскочил из комнаты. По дороге он, как и та женщина, наступил на ногу Гецуяку.

— Больно же. За что?

— Заткнись. Отойди!

Мужчина толкнул Гецуяку в грудь. Тот пошатнулся и врезался прямо в панель управления.

Стоп.

Настало точно оговоренное время.

Гецуяку, притворившись, что держится за бедро и стонет от боли, нажал зеленую кнопку справа. Заодно он щелкнул переключателем. Теперь эта вонь распространится через вентиляцию по всему Учреждению. Гецуяку не знал, зачем нужна была зеленая кнопка. Он просто следовал указаниям Инукаши. Он неуверенно поднялся на ноги и взял пылесос. Он приступил к уборке.

Он обливался холодным потом.

Как он выглядел для камеры наблюдения, торчащей посреди потолка? Его движения были неестественны?

Я это сделал.

Тающая капсула была под столом. Поднялся густой дым.

Гецуяку сильнее сжал свои дрожавшие пальцы, державшие шланг пылесоса.

* * *

Сион.

Я чувствую. Ты близко.

Сион.

Я тебя чувствую.

Не приходи. Пожалуйста, не приходи.

Я не хочу, чтобы ты меня увидел.

Не приходи, Сион.

Я правда.

Правда.

Хочу тебя увидеть.

* * *

Еще один случай. В сумме уже больше тридцати. Социальное положение, достаток, история болезни, пол, возраст, тело сложения, образ жизни — никакой связи. Кто следующий?..

Страх, неопределенность и тревога поглотили Номер 6.

— Чем только власти занимаются?

— Расследовать и раскрыть причину.

— Почему они не предпринимают эффективных мер?

— Быстро отправьте медикаменты.

— Мэр, Ваша срочная пресс-конференция.

Что случилось с нашим Номером 6? Наш город, наш Номер 6, что…

* * *

Пальцы Нэдзуми постучали по двери, ведущей в Исправительное Учреждение. За этой дверью была Сафу.

— Уже почти время. Скоро мы запустим яркие фейерверки, Сион.

— Угу.

— Нервничаешь?

— Нет. Задумался.

— О чем ты вообще можешь думать в такое время? — недоверчиво произнес Нэдзуми.

— Я думал о Сафу. Хочу увидится с ней.

— Не надо опережать события.

— И, я подумал, всего на миг.

— Что?

— Возможно ли узнать о тебе все.

— Дурацкие мысли, хех.

— Ты так считаешь?

Нэдзуми дернул Сиона за мочку уха. Тот ощутил вспышку боли.

— Сион, послушай. Теперь пришел твой звездный час. Когда откроется дверь, мы окажемся в Исправительном Учреждении. Заставь мозг работать на всех оборотах. Я буду действовать по твоим указаниям. Ты — мой спасительный круг. Не вздумай проколоться.

— Само собой. Мог и не говорить.

Нэдзуми криво улыбнулся и протянул руку ладонью вверх. Сион положил на нее свою руку.

Щелк.

Раздался звук.

Щелк, щелк, щелк.

Автоматические замки открывались.

— Идеально. Надо будет потом похвалить Инукаши.

Щелк, щелк, щелк. Скрип.

— Пошли, Сион.

— Верно.

Дверь открылась.

Белый свет ударил им в глаза.

Он слепил.

Свет был нестерпимым.

Это место, переполненное светом, сверкало.

Никакой ошибки — это был мир Номера 6.